Случилось это где-то между Пасхой и Троицей. Ёж Крапинка Колючкин, как старейшина округи, попросил зверей, обитавших в поле и на лугу, собраться на сход у межевого камня между деревнями Неразумово и Крутилово.
— Дорогие мои друзья, я созвал вас, — начал свою речь ёжик Крапинка Колючка,когда убедился, что все собрались, — чтобы высказать одно замечательное предложение, которое должно принести пользу всем нам! Я спрошу вас, здесь собравшихся: разве это жизнь, то, что мы ведем? Не нам ли приходится каждодневно с огромным риском добывать себе пропитание?
— Я предлагаю больше никому из нас не воровать в чужих садах. Пусть каждый посадит то, что ему нравится, и соберёт урожай; каждый из нас станет садовладельцем!
Собравшиеся вокруг межевого камня просто оторопели от изумления и радости! Отличная идея, уже на земле создать для каждого свой собственный рай! Так что предложение Крапинки Колючкина было единогласно принято и в его честь новое садовое объединение было названо: Садовое товарищество «Крапинка».
Уже на следующий день началась работа! Лежащий на отшибе участок давно заброшенной пустоши был обнесён забором. Его вскопали, засеяли и полили.
Наступили прекрасные тёплые недели, и через два месяца этот клочок земли нельзя было узнать. Теперь каждый имел свой сад и обустраивал его так, как ему нравилось. Правда, следует признать, что не всё пошло так, как представлял себе Крапинка Колючкин. Вам, конечно же, было бы интересно узнать, как устроились зверушки на своих участках, и сейчас у нас как раз есть возможность взглянуть на некоторые из них.
Лягушка Квакша ни одной секунды не ломала своей широкой головы над тем, что бы она могла посадить. У нее была только одна страсть и одна цель: свой пруд! Работая целыми днями, она выкопала посреди сада глубокую яму, а семья помогала ей изо всех сил. Затем к раскопу был подведен ручеек, и когда наконец яма заполнилась водой, то получилась шикарная купальня.
Как пригреет солнце, так сразу начинаются водные забавы, которым позавидовал бы любой пляж. А после всевозможных акробатических этюдов Стручок, старший сын, мечтающий стать чемпионом по прыжкам в воду, и близнецы, Шлёп и Шляп, состязались в том, кто дольше всех сможет оставаться под водой.
Здесь росли желтые лилии, камыш, кубышки, и когда солнце отражалось в воде, казалось, что все покрыто жидким золотом, что привлекало сюда бесчисленное количество комаров. Здесь замечательно, думали они, упоенно танцуя в воздухе, и слишком поздно замечали, что за семья их поджидает. Чвак! — и одного за другим их проглатывали.
Но лучше всего бывало вечерами: когда становилось прохладно, лягушки собирались в воде, еще теплой от солнца. И лишь совсем поздно, когда от долгого кваканья сводило челюсти, они забирались в свои кроватки, радуясь грядущему дню.
Ёж Крапинка Колючкин, пожилой господин, c уже поседевшей щетиной, годами сдался немного странным, впрочем, Эйсебия, его жена, привыкла к этому и воспринимала затеи мужа с добродушной усмешкой. Однако новый сад стал подлинным потрясением для его до сих пор столь счастливой ежихи. Почему? Да потому, что почтенный Колючкин оказался любителем кактусов и каждую грядку и каждый уголок засадил этими так похожими на него растениями.
Окруженные его заботливым уходом кактусы разрастались в свое удовольствие, угрожающе вытягивая во все стороны иголки самой разной длины. Для Колючкина было величайшей радостью встать между ними и сделаться незаметным, будто и он сам -толстый круглый кактус!
Вот только для повседневного стола кактусы не годились — разве что иглы можно было приспособить под зубочистки, — и госпоже Эйсебии приходилось заботиться о том, где добыть еду. Но ни слезы, ни крики не помогали. Крапинка все время проводил со своими любимыми кактусами.
И тем не менее в итоге дело наладилось! Соседи тоже начали проявлять интерес к разным диковинным растениям. Стало модным отводить под них маленький уголок сада, и за это ежиное семейство получало овощи и фрукты на свою кухню. Так упорство Колючкина привело к успеху, и последнее слово он оставил за собой, заметив как-то: «Да-да, глянь-ка ещё раз, дорогая Эйсебия, и убедись, что Крапинка Колючкин умом не обделён и всё хорошо и правильно делает!»
Госпожа Журжа, пчела, со своими многочисленными детьми сразу же энергично взялась за садовые работы. Та что скоро земля была вскопана, все камни убраны, и участок полностью засеян тщательно перемешаннымисеменами цветов. Дорожки и скамейки здесь не требовались, ведь пчелы редко спускаются на землю и еще реже отдыхают. Вскоре землю покрыл ковер из цветов, сияющий всеми красками. Я думаю, нет такого цветка, который бы не рос в саду госпожи Журжи, за всеми она следила и каждый знала по имени. Какой аромат и какое великолепие!
С раннего утра и допоздна отсюда слышалось гудение и жужжание пчел, искавших свежий цветочный сок. Зато запас мёда пополнялся все лето! Пчелиная мамаша в своем роду лентяев не терпела! И горе чужаку, который осмеливался нарушить эту деловую слаженность. Тут госпожа Журжа просто приходила в ярость и обрабатывала его своим острым жалом, до тех пор, пока он не спасался бегством. Тем не менее сердце у нее было доброе и отзывчивое. Кто был голоден и вежливо просил, тому она вручала туесок, полный превосходного мёда, как бы ни приходилось экономить в собственном хозяйстве.
В своём саду пчёлы жили радостно счастливо, а над воротами повесили изречение: «Без старания нет мёда!».
Хрупс, хомяк, требовал особенно большой участок, ссылаясь на то, что хомяки всегда должны получать больше! Связываться с толстым спорщиком никому не хотелось, и в итоге ему достался действительно огромный кусок земли.
Ах, как же плохо расплатился он за такую любезность! Ни тепло солнца, ни яркие цветы, ни белые облака на небе не доставляли ему радости. Его участок оставался невозделанным. Колосья ржи и пшеницы росли вперемешку с сорняками, и это навело Хрупса на очень скверные мысли.
В своих дебрях он вскопал несколько погребов, снаружи остававшихся совершенно незаметными, и днем Хрупс никому на глаза не показывался. Но как только опускалась ночь, начинались его темные делишки. Бесшумно пробирался он в соседские сады и прихватывал с собой все, что попадалось ценного: горох, землянику, вишню, морковку, луковицу. И много чего еще. Свою добычу он тщательно приваривал, сушил, мариновал, и хомячьи клад0вые заполнялись всевозможными кадушками, банками и склянками.
Хрупс был скрягой высшей пробы, заботившимся только о себе и своем брюхе. Соседи не решались выступить против здоровенного пройдохи, и только матушка пчела Журжа достойно его проучила! Когда Хрупс непроглядной ночью протянул свои длинные лапы к ее полным мёда сотам, она крепко его ужалила. «Ай!» — завопил Хрупс и целую неделю потом ходил с лапой на перевязи. Тем не менее воровства он не оставил и лишь ульи обходил с тех пор далеко стороной.
Стрекотун, кузнечик, и его семья были весьма легкомысленной компанией, как впрочем, и все бродячие музыканты. «О, прощай мой покой!» — вздохнул про себя ёж Крапинка и выделил им самый дальний угол сада.
Как прав он был, поступая так; ведь они начинали свой концерт, соседей выворачивало наизнанку, а наши джазмены свистели, дудели, трещали и стучали так, что слышно было даже в Неразумово и Крутилово. Тем не менее они — кто бы сомневался! — страшно гордились своей музыкой, и величайшим огорчением для них было то, что не находится слушателей. Поэтому, как приглашение на шоу они снова и снова запевали песню кузнечика:
Когда творец нас создавал,
Вложил любовь к напевам!
Веселый нрав и удаль дал,
И радость к переменам!
Хопсасса, бум, бум, бум!
А кто рождается глухим,
Идет неверным следом.
Эй, вы, салатом все хрустим!
Вам вкус халвы неведом!
Траллала, бум, бум, бум!
Но кто поет, как трубадур,
Ходи в наш сад все лето!
Играем мы без партитур
И без входных билетов!
Чингдара, бум, бум, бум!
Однако соседи по саду спешили поскорее миновать их, хотя и не зажимали ушей; кому же охота слышать про себя, что он начисто лишён музыкальности?
Госпожа Ветреница, синица, познала нужду и голод, когда прошлой холодной зимой ее любимый муж упал замертво с ветки! Она и поныне сохраняет траур, нося черный бант на шее.
Поэтому, став наконец обладательницей собственного сада, она сразу задумалась о предстоящей зиме и долго прикидывала, что стоит посеять, чтобы получить наибольший урожай. И остановилась на подсолнухах. И уже через несколько дней росточки с любопытством выглянули на белый свет, а затем так взялись за дело, что можно было буквально видеть, ка кони растут. Солнце радовалось их рвению и жизненной силе и от всей души желало им добра.
«Выше, вот сюда и еще выше», — думали подсолнухи и обзаводились стеблями толщиной почти в руку и чашами цветов величиной с каретное колесо. Но для семьи синиц главным были семечки, сотни семечек, которые вплотную друг к другу сидели в середине цветков.
И вот, наконец, чёрные и спелые, они были заботливо вылущены и упакованы в мешки. Для госпожи Ветреницы не было чужой беды. Каждый уличный артист, полузамерзший, с холодным клювом исполняющий свою песню, получал порцию семечек. Слухи об этом дошли до окрестных деревень, а так как нужда была велика, то просители и певцы перед ее домом не исчезали никогда, и в конце концов ей самой пришлось экономить, чтобы дотянуть до весны. Но зато у неё было много хороших друзей, и она со своими детьми пользовалась большим уважением во всей округе.
Ройман, крот, его жена Мальвина и три их крепеньких сынка, все в черных бархатных шубках с отливом, как и подобает почтенным кротам, не видел никакого смысла о разведении сада. Предоставив возможность расти тому, что само захочет вырасти, они насыпали пять холмиков и вырыли под ними пять землянок, по одной на каждого члена семьи. Хотя они и не были богачами, как вы, возможно, подумали! Просто отдельное житье полагается кроту так же, как и роскошная шуба. Плюс к тому у собственных четырех стен есть и свои преимущества. Например, когда словоохотливая фрау Мальвина принималась в очередной раз рассказывать о тяжком житье-бытье, Ройман просто уходил в свою комнату, глубоко под землю, и закрывал за собой дверь. Да, умен был господин Ройман!
Больше всего ему нравилось сидеть перед своим домиком, читая «Неразумовские ведомства», или, разомлев, дремать на теплом полуденном солнце. Но под землей он совершенно преображался, когда сноровисто рыл длинные ходы из одной землянки в другую или разыскивал жирные личинки майских жуков к обеденному столу. Одним словом, он был прирожденный шахтер. Не отставали от него и трое сыновей, уверенно двигаясь по отцовским стопам, чтобы стать первоклассными кротами.
А если кто думает, что семейство постоянно было грязным, то глубоко заблуждается! Бархатные шубы выглядели безупречно и всегда имели глубочайший чёрный цвет, даже если их приходилось часто чистить и расчёсывать. Поэтому папаша Ройман был выбран пастором и исполнял свои обязанности с большим достоинством и на радость всему садовому приходу.
Перышкин, воробей, при разделе сада получил участок, на котором и прежде стояло вишневое дерево, а значит для него и для его родни стол был накрыт! Среди веток был построен легкий домик, и воробьи стали просто ждать.
И вот распустились цветки, так что дерево стояло белое, как в середине зимы. Но это было дивное проявление весны!
Впрочем, воробьиное семейство осталось равнодушным к этому чуду, продолжая ждать и считая в нетерпении дни. Вскоре цветочная сказка миновала, завязались ягоды, поначалу мелкие, но становившиеся все больше и больше. Воробьи пускали слюнки, когда принимались думать о вожделенном дне сбора урожая. Ну а пока они шныряли по округе и тащили, что плохо лежит.
Наконец вишни налились темно-красным соком, и тут же начались свары, потасовки и обжорство, так чт0 на шум даже сбежались перепуганные соседи.
Когда они увидели, что там, высоко, идет пиршество, то попросили, чтобы их тоже угостили сочными ягодами. Тут-то они и узнали по-настоящему воробьиную семейку! Если что и падало с дерева, то только косточки, настоящий дождь из косточек, которые зазнавшиеся воробьи сплевывали им на головы.
Так и пришлось собравшимся в полном разочаровании, с неутоленным аппетитом возвращаться по домам. Когда же вишня закончилась и воробьи снова кинулись к соседям, их с презрением выпроводили вон. Такова была расплата за то, что во время собственного благоденствия у воробьев не нашлось ничего для всех остальных!
Госпожа Мальберта, бабочка, и вся большая семья капустниц знали только одну мечту садовода — много толстых кочанов.
Один за другим они стоят длинными рядами, их можно холить и лелеять, а они к общей радости становятся все толще и пышнее. В их рядах не ценится стройность силуэта, а красота определяется по весу. Но когда пришло время еды, прекрасное видение испарилось, как мартовский снег на солнце. Дети бабочки, капустные гусеницы, — превеликие обжоры! Они съедают один лист на завтрак, лист на обед и еще один на ужин. Но и в промежутках тоже не прочь полакомиться. Стоит ли удивляться, что дородные кочаны очень скоро были начисто объедены и выглядели совсем жалко. «Как это печально, быть на земле кочаном капусты», — причитали кочаны, но ничего не могли тут поделать!
А теперь представьте, что вы должны весь прекрасный долгий день есть капусту и ничего, кроме капусты. Подумайте, как быстро такая еда станет вам поперек горла, и вам станет ясно, что ба6очки-капустницы вовсе не являются гурманами. Но так устроен этот мир, что кто-то с удовольствием ест пироги и шоколад, а кто-то — буженину и колбасу. А вот капустницы с превеликим удовольствием едят капусту — цветную, белокочанную, красно-кочанную, савойскую, кудрявую, — на этом, правда, их ассортимент заканчивается. Едят с удовольствием — на беду крестьянам, так как большинство бабочек, в отличие от госпожи Мальберты, не растят собственную капусту.
Пискуны, мыши, поначалу были в полной растерянности и не знали, как им поступить с доставшимся наделом. Ведь колбасы и шпик в саду не растут, а репа и морковь были совсем не в их вкусе! И все же, как это нередко бывает, прошло время и в урочный час сама собой появилась отличная идея! Старший Пискун сколотил навес, рядом поставил столы и скамейки, а над калиткой пристроил вывеску «За добрым глотком!».
Тот, кто наработался в саду под палящим солнцем, знает, какая от этого появляется жажда, так что в скором времени многие соседи сделались постоянными посетителями заведения Пискунов. Здесь подавалось фирменное ягодное вино, такое приятно освежающее и такое коварное! Неудивительно, что многим случалось хватить тут лишнего и в поздний час, пошатываясь, выбираться из сада. Пискуны обслуживали своих гостей с неизменной вежливостью и предупредительностью. Однако когда хомяк Хрупс, поднабравшись и полагаясь на свою силу, вздумал уйти не заплатив, то маленький трактирщик так укусил его за ногу, что Хрупс быстренько выложил деньги на бочку.
Пискуны сделались богатыми мышами, и оказалось, что в небольшом садочке тоже можно стать сытым и упитанным, хотя окорока с сосисками и не растут на деревьях. Тогда как их посетители мало чего достигли, потому что тот, кто часто заглядывает в трактиры, так и остается на всю жизнь бедным!
Госпожа Риа Ариана, соловей, была певицей от Бога, и все садовладельцы гордились, что она входит в их сообщество. Многие уже были знакомы с ней по ее вечерним концертам на лесной опушке, которые всегда проходили с аншлагами, даже если госпожа Ариана порой устанавливала плату за вход. Впрочем, по-настоящему она любила только искусство, даря свои песни бедным и богатым и не требуя за это платы или благодарность.
Рассказывали, что каждый год она, как почетнейший гость, бывала у султана Малабаки и сотни его жен и что совсем недавно черный властитель вручил ей орден Золотого голоса. Даже в глубине Африки знали и ценили такое искусство!
Ее сад был изящным и элегантным, как она сама. Живая изгородь из красных роз окружала его со всех сторон. Для слушателей были поставлены скамейки, и чудесными летними ночами при свете луны госпожа Ариана давала восхитительные концерты. Даже кузнечик Стрекотун был вынужден согласиться, что госпожа Ариана замечательно поет, хотя еще долго язык у него не поворачивался сказать, что она разбирается в музыке наравне с кузнечиками. Сам хомяк Хрупс на время оставлял свои дурные замыслы. Слушатели в восхищении внимали феерии звуков, а когда госпожа Ариана завершала концерт трелью, которая частенько длилась несколько минут, аплодисментам не было конца. Она была единодушно признана королевой песни, но нисколько не возгордилась от этого. Она была великой и одновременно скромной. И это тоже был ее стиль!
Когда осенние ветра взялись срывать листья с деревьев, жизнь в садах стала затихать. Госпожа Ариана отправилась в гастрольное турне на юг. Мыши Пискуны перебрались на свое крестьянское подворье в Неразумове. Там они жили в кладовой, как и положено богатым мышам. Крот Ройман и толстяк Хрупс достали из сундуков зимние шубы и устроили под землей мягкие постели для долгой спячки. Семейство воробьев навсегда переселилось в город: они пристроились на заводе и теперь живут городской жизнью. Лягушки постепенно охлаждались и, когда пришли холода, устроились так, чтобы замерзнуть до весны вместе со своим прудом. Все остальные тоже попрятались, как могли, и однажды утром сады покрылись пышным снежным покрывалом.
Но когда солнце поджарило зиме бока, так что та сломя голову кинулась наутек за горы, и когда наконец зазвучали пасхальные колокола, все наши знакомые вновь были на месте. Начинался новый сезон садовых работ! Не исключено, что садовое товарищество существует и поныне. Все возможно, и на выходных надо будет как-нибудь проверить!
Еще сказки Эриха Хайнеманна:
Сказки малышам
Крапинка
Эрих Хайнеманн
Иллюстрации Фриц Баумгартен